Прочитала "Географ глобус пропил", и такая тоска, такое одиночество накатило, куда деться. И ведь главные герои - почти мои ровесники, я бы рехнулась от такой жизни, какой она показана в этой таежной провинции, но при всем при этом никакого осуждения по ходу книги ни к кому не испытывала. Как с ремарковскими персонажами - я никогда не ассоциировала себя с ними, не принимала их ценностей, но маниакально прочитала о всех.
Я не знаю, может, это суть русская во мне говорит, оправдания всему ищет. Пьянство, блядство, ни кола, ни двора, а все туда же: души прекрасные порывы в любой жопе отыскать сможет, сочувствие на всех найдет.
И захочется на майскую полноводную реку, на оживающую неприветливую еще землю, к костру, и наплевать, что для кого-то ты - непутевый человек, и любви захочется, и найти внутри себя ориентиры.
На протяжении 2/3 книги географ не вызывает особого уважения/расположения, но тем самым автор делает катарсис - ночь в деревне Межень - еще более ошеломительным.
Начала читать из-за того, что наткнулась на цитату:
"— Витенька, я так рада нашей дружбе, — прошептала она, положив голову Служкину на грудь.
— Это не дружба, — тотчас поправил её Служкин. — Это несостоявшаяся любовь."
Ну и еще несколько добавилось- А тебе, Витя, не хотелось бы начать все с начала? – негромко вдруг спросила Лена. Служкин помолчал.
- Этот вопрос нельзя задавать, – сказал он. – И думать об этом тоже нельзя. Желать начать все с начала – это желать исчезновения нашим детям.
- Ну… не детям… хотя бы ошибки исправить…
- Мы никогда не ошибаемся, если рассчитываем на человеческое свинство, – сказал Служкин. – Ошибаемся, лишь когда рассчитываем на порядочность. Что значит “исправить свои ошибки”? Изжить в себе веру в людей?.. Самые большие наши ошибки – это самые большие наши победы.
Уважение заработать надо, а у нас с ней расхождение в жизненных ценностях.
И вот я стою под этими созвездиями с пустыми руками, с дырявыми карманами. Ни истины, ни подвига, ни женщины, ни друга, ни гроша. Ни стыда, ни совести. Ну как же можно так жить? Неудачник... Дай бог мне никому не быть залогом его счастья. Дай бог мне никого не иметь залогом своего счастья. И еще, дай бог мне любить людей и быть любимым ими. Иного примирения на земле я не вижу.
Пять дней - по меркам города немного. Но по меркам природы в этот срок входят и жизнь, и смерть, и любовь. Но по меркам судьбы эти пять дней длиннее года, который я проработал в школе.
Я думал, что я устроил этот поход из своей любви к Маше. А оказалось, что я устроил его просто из любви. И может, именно любви я и хотел научить отцов — хотя я ничему не хотел учить. Любви к земле, потому что легко любить курорт, а дикое половодье, майские снегопады и речные буреломы любить трудно. Любви к людям, потому что легко любить литературу, а тех, кого ты встречаешь на обоих берегах реки, любить трудно. Любви к человеку, потому что легко любить херувима, а Географа, бивня, лавину, любить трудно. Я не знаю, что у меня получилось. Во всяком случае, я как мог старался, чтобы отцы стали сильнее и добрее не унижаясь и не унижая.
Любой анекдот - это драма. Или даже трагедия. Только рассказанная мужественным человеком. Думаю, смотреть ли фильм. Хабенского идеально представляю в этой роли, только сюжетная линия с Машей не укладывается в плане возраста, в книге им 28 и 14 лет. А вот осовременивание истории вообще напрягает.