А на нейтральной полосе цветы Необычайной красоты. (с)
Нет никакой возможности проверить, какое решение лучше, ибо нет никакого сравнения. Мы проживаем все разом, впервые и без подготовки. Как если бы актер играл свою роль в спектакле без всякой репетиции. Но чего стоит жизнь, если первая же ее репетиция есть уже сама жизнь? Вот почему жизнь всегда подобна наброску. Но и "набросок" не точное слово, поскольку набросок всегда начертание чего-то, подготовка к той или иной картине, тогда как набросок, каким является наша жизнь, - набросок к ничему, начертание, так и не воплощенное в картину.
Einmal ist keinmal, повторяет Томаш немецкую поговорку. Единожды - все равно что никогда. Если нам суждено проживать одну-единственную жизнь - это значит, мы не жили вовсе.
________________
Томаш тогда еще не понимал, что метафора - опасная вещь. С метафорами шутки плохи. Даже из единственной метафоры может родиться любовь.
________________
Сабина сказала: - Почему ты никогда не воспользуешься своей силой против меня?
- Потому что любить - значит отказаться от силы. - ответил Франц тихо.
Сабина поняла две вещи: во-первых, эта фраза прекрасна и правдива; во-вторых, этой фразой Франц дисквалифицирует себя в ее эротической жизни.
________________
Из этого следует, что эстетическим идеалом категорического согласия с бытием есть мир, в котором говно отвергнуто и все ведут себя так, словно его не существует вовсе. Этот эстетический идеал называется кич.
"Кич" - немецкое слово, которое родилось в середине сентиментального девятнадцатого столетия и распространилось затем во всех языках. Однако частое употребление стерло его первоначальный метафизический смысл: кич есть абсолютное отрицание говна в дословном и переносном смысле слова; кич исключает из своего поля зрения все, что в человеческом существовании по сути своей неприемлемо.
________________
Человеческое время не обращается по кругу, а бежит по прямой вперед. И в этом причина, по которой человек не может быть счастлив, ибо счастье есть жажда повторения.
Противоречивое впечатление от книги. Помню, когда читала первые 30-50 страниц, была в состоянии эйфории. Даже провела в чем-то параллель с Ремарком, и мечтала о том, чтобы этот стиль продержался до конца. Части "Легкость и тяжесть" воспринимались с интересом, а вот "Душа и тело" - почему-то не пошли. Может, мне нужно больше эстетики. Помимо этого напрягал постоянный настрой против русских, и хоть умом-то понимаешь, что с той стороны причины есть так говорить, но к сердцу не лежит. Сравнение с Ремарком сразу же было вычеркнуто. Некстати вспомнилась книга "Время жить и время умирать". Вторая половина "... бытия" читалась пару недель. Вроде бы подразумевается много психологии, но нет глубины. Характеры героев, что ли, показались несложными, мотивация действий - поверхностной. Может, в этом и есть легкость. Удивила, разве что, Сабина со своей тягой к предательству. Удивила и взволновала. Сейчас цитату поищу...
Франц часто рассказывал Сабине о матери, пожалуй, даже с какой-то подсознательной расчетливостью: он предполагал, что Сабина будет очарована его способностью быть верным и тем скорее он завладеет ею.
Он не знал, что Сабину завораживала не верность, а предательство.
Предательство - это желание нарушить строй. Предательство - это значит нарушить строй и идти в неведомое. Сабина не знает ничего более прекрасного, чем идти в неведомое.
________________
Она любила его в эту ночь яростнее, чем когда-либо прежде, ибо ее возбуждало сознание, что это в последний раз. Она любила его, но была уже где-то далеко отсюда. Она уже снова слышала, как вдали звучит золотой горн предательства, и знала, что это голос, перед которым ей не устоять. Каждый из них скакал на другом, как на коне, и оба мчались в дали своей
мечты. Оба были опьянены предательством, которое освободило их. Франц скакал на Сабине и предавал свою жену, Сабина скакала на Франце и предавала Франца.
________________
Сабина также не знала, какая цель скрывается за ее жаждой предательств. Невыносимая легкость бытия - это ли цель?
Каренину мало уделено внимания. Мало!
Они взялись подыскивать ему имя. Томаш хотел, чтобы уже по одному имени было ясно, что собака принадлежит Терезе, и вспомнил о книге, которую она сжимала под мышкой, когда незванно приехала в Прагу. Он предложил назвать щенка Толстым.
- Не может он быть Толстым, - возразила Тереза, - потому что это девочка. Она может быть Анной Карениной.
- Нет, она не может быть Анной Карениной, такая смешная моська не может быть ни у одной женщины, - сказал Томаш. - Это скорее Каренин. Вот именно, Каренин. Точно таким я его и представлял.
- Но если мы станем звать ее Каренин, не повлияет ли это на ее сексуальность?
- Вполне возможно, - сказал Томаш, - что сука, которую хозяйка постоянно называет именем кобеля, будет иметь лесбийские наклонности.
Томашевы слова удивительным образом сбылись.
Einmal ist keinmal, повторяет Томаш немецкую поговорку. Единожды - все равно что никогда. Если нам суждено проживать одну-единственную жизнь - это значит, мы не жили вовсе.
________________
Томаш тогда еще не понимал, что метафора - опасная вещь. С метафорами шутки плохи. Даже из единственной метафоры может родиться любовь.
________________
Сабина сказала: - Почему ты никогда не воспользуешься своей силой против меня?
- Потому что любить - значит отказаться от силы. - ответил Франц тихо.
Сабина поняла две вещи: во-первых, эта фраза прекрасна и правдива; во-вторых, этой фразой Франц дисквалифицирует себя в ее эротической жизни.
________________
Из этого следует, что эстетическим идеалом категорического согласия с бытием есть мир, в котором говно отвергнуто и все ведут себя так, словно его не существует вовсе. Этот эстетический идеал называется кич.
"Кич" - немецкое слово, которое родилось в середине сентиментального девятнадцатого столетия и распространилось затем во всех языках. Однако частое употребление стерло его первоначальный метафизический смысл: кич есть абсолютное отрицание говна в дословном и переносном смысле слова; кич исключает из своего поля зрения все, что в человеческом существовании по сути своей неприемлемо.
________________
Человеческое время не обращается по кругу, а бежит по прямой вперед. И в этом причина, по которой человек не может быть счастлив, ибо счастье есть жажда повторения.
Противоречивое впечатление от книги. Помню, когда читала первые 30-50 страниц, была в состоянии эйфории. Даже провела в чем-то параллель с Ремарком, и мечтала о том, чтобы этот стиль продержался до конца. Части "Легкость и тяжесть" воспринимались с интересом, а вот "Душа и тело" - почему-то не пошли. Может, мне нужно больше эстетики. Помимо этого напрягал постоянный настрой против русских, и хоть умом-то понимаешь, что с той стороны причины есть так говорить, но к сердцу не лежит. Сравнение с Ремарком сразу же было вычеркнуто. Некстати вспомнилась книга "Время жить и время умирать". Вторая половина "... бытия" читалась пару недель. Вроде бы подразумевается много психологии, но нет глубины. Характеры героев, что ли, показались несложными, мотивация действий - поверхностной. Может, в этом и есть легкость. Удивила, разве что, Сабина со своей тягой к предательству. Удивила и взволновала. Сейчас цитату поищу...
Франц часто рассказывал Сабине о матери, пожалуй, даже с какой-то подсознательной расчетливостью: он предполагал, что Сабина будет очарована его способностью быть верным и тем скорее он завладеет ею.
Он не знал, что Сабину завораживала не верность, а предательство.
Предательство - это желание нарушить строй. Предательство - это значит нарушить строй и идти в неведомое. Сабина не знает ничего более прекрасного, чем идти в неведомое.
________________
Она любила его в эту ночь яростнее, чем когда-либо прежде, ибо ее возбуждало сознание, что это в последний раз. Она любила его, но была уже где-то далеко отсюда. Она уже снова слышала, как вдали звучит золотой горн предательства, и знала, что это голос, перед которым ей не устоять. Каждый из них скакал на другом, как на коне, и оба мчались в дали своей
мечты. Оба были опьянены предательством, которое освободило их. Франц скакал на Сабине и предавал свою жену, Сабина скакала на Франце и предавала Франца.
________________
Сабина также не знала, какая цель скрывается за ее жаждой предательств. Невыносимая легкость бытия - это ли цель?
Каренину мало уделено внимания. Мало!
Они взялись подыскивать ему имя. Томаш хотел, чтобы уже по одному имени было ясно, что собака принадлежит Терезе, и вспомнил о книге, которую она сжимала под мышкой, когда незванно приехала в Прагу. Он предложил назвать щенка Толстым.
- Не может он быть Толстым, - возразила Тереза, - потому что это девочка. Она может быть Анной Карениной.
- Нет, она не может быть Анной Карениной, такая смешная моська не может быть ни у одной женщины, - сказал Томаш. - Это скорее Каренин. Вот именно, Каренин. Точно таким я его и представлял.
- Но если мы станем звать ее Каренин, не повлияет ли это на ее сексуальность?
- Вполне возможно, - сказал Томаш, - что сука, которую хозяйка постоянно называет именем кобеля, будет иметь лесбийские наклонности.
Томашевы слова удивительным образом сбылись.